Поиск по творчеству и критике
Cлово "URBI"
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: чуть ли не в XIX столетии, было предсказано одним осмеянным философом: умер Бог . В ангельских сонмах уже давно затлело и разгоралось предчувствие недоброго. И в сомкнутом круге серафимов давно шептали, роняя шептание в шелесты крыл, о неизбежном. Но никто не смел взглянуть, пустота зародилась и ширилась, черной ползучей каверной, там, где был Он, развернувший пространства, бросивший в бездны горсти звезд и планет. Ничто холодило воскрылья, оперенные груди, ползало на беззвучно ступающих черных лапах по эллиптическим и круговидным орбитам миров, – но никто не смел взглянуть. Был херувим именем Азазиил. – Хочу видеть, – промолвил он. – Погибнешь, – зашептали вокруг. – Как может погубить погибший? – отвечал Азазиил и, распахнув крылья, глянул. И раздался вопль Азазиилов: умер Бог! умер Бог! Ангелы повернули лики к средине средин и узрели там зияющее черною ямою Ничто. – Умер… Умер Ветхий Днями, – пронеслось от сонмов к сонмам, от звезды к звезде, из земель в земли. А херувим Азазиил разверстыми зеницами вбирал даль: ничего не менялось. Бог умер – и ничего не менялось. Миги кружили вкруг мигов. Все было, как было. Ни единый луч не дрогнул у звезд. Ни одна орбита не разорвала своего эллипса. И слезы задрожали в прекрасных очах Азазиила. II Томас Грэхем, шлепая туфлями, подошел к книжному шкапу. Потянув за его стеклянную дверцу, он ясно видел, как по скользкой поверхности дверцы поползло и скрылось хорошо знакомое старое бритое морщинистое лицо с чуть...
Входимость: 1. Размер: 72кб.
Часть текста: примеченного, который отличает и метит всю окружающую сейчас меня жизнь, что придумывать другие, более забавные и волнующие вас темы никак не могу и не умею. Каждое утро в 9 3 / 4 я, застегнув себя в пальто, отравляюсь вдогонку за Москвой . Да-да: два года тому назад поезд, помню, запоздавший на 13 часов, довез меня только до Брянского вокзала: до смысла Москвы отсюда еще большой конец. Итак, каждое утро я шагаю из переулка в переулок, позволяя перекресткам ломать, как им угодно, мой путь, собирая в себя Москву. Рядом со мной, стоит повернуть голову на пол-оборота, в стеклах витрин шагает чуть сутулый, длинный, с лицом под черными полями шляпы человек. Вдвоем, изредка переглядываясь, мы ищем наши смыслы. Даже странно: в первый день, когда, оттянув плечо чемоданом, я смотрел с Дорогомиловского моста на кучу домов под кучей огней, я не мог и предполагать, что когда-нибудь все это ляжет гигантской грудой поперек моего мышления как трудноразрешимая задача. Конечно, и другие, кто как может и хочет, возятся с теми или иными проблемами; под любою лобной костью живет какой-нибудь не устраивающий мышление, мучающий "я" вопрос. Но все же я завидую другим: каждый из них может запрятать...