Поиск по творчеству и критике
Cлово "1937"
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 100кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 64кб.
Часть текста: сочинённой в 1927 году, на исходе десятилетия попыток раздуть отечественную революцию «в мировой пожар» (разумеется, «на горе всем буржуям», не себе же!), до сих пор не опубликованной, хранящейся в архиве, где её читали человека три-четыре, не больше. Говорят, идеи носятся в воздухе. Если так, то идеям (или, как он предпочитал называть, «темам») Кржижановского присуща особенная, редкостная прочность: многие годы беспрерывно дующих переменчивых и резких ветров им не повредили. Думаю, что Кржижановского описанное совпадение не сильно бы удивило. Он знал, что пришёлся русской литературе не ко времени: «Я живу на полях книги, называемой „Общество“. Знал и то, что „промах судьбы“ небезнадёжен: „Я живу в таком далёком будущем, что моё будущее мне кажется прошлым, отжитым и истлевшим“. О том же — строка, взятая эпиграфом к этим заметкам: будничная, не выделяющаяся в его „Записных тетрадях“ среди прочих фраз, афоризмов, заглавий, неологизмов, конспективно набросанных неосуществлённых — и осуществлённых — фабул и сюжетов. Впрочем, тут же, неподалёку, можно обнаружить предчувствие неутешительное: „Моя жизнь — сорокалетнее странствование в пустыне. Земля обетованная мне будет предложена с заступов могильщиков“. Без малого двадцать лет — с двадцать третьего по сорок первый — он пытался издать книгу. А потом перестал. И бросил писать. Первая книга прозы Кржижановского — „Воспоминания о...
Входимость: 2. Размер: 8кб.
Часть текста: музыковед, педагог, один из основоположников украинской театральной музыки XX в. Эригена (Эриугена) Иоанн Скот (ок. 810--ок. 877) -- средневековый философ. С. 466. Высоцкая Станислава (1878--1941) -- выдающаяся польская трагическая актриса, режиссер, педагог; с 1911 по 1920 г. жила в Киеве, где в 1916 г. создала Польский национальный театр-студию. Сладкопевцев Владимир Владимирович (1876--1957) -- актер, чтец, педагог; в 1918--1923 гг. -- профессор Киевского музыкально-драматического института им. Н. В. Лысенко. С, 469. Дейч Александр Иосифович (1893--1972) -- писатель, историк литературы и театра, переводчик, драматург. С. 471. Бывший Соловецкий театр -- создан в 1891 г. товариществом драматических артистов (в качестве Русского театра в Киеве); ныне -- Театр им. Леси Украинки. Театральная академия -- создана весной 1919 г. после закрытия драматической консерватории; при академии существовала мастерская художественного слова, где преподавала А. Г. Бовшек. С. 475. Кадмина -Георгиевская (Кржижановская) Станислава Доминиковна (?--?) в последние десятилетия жизни работала в Казанском ТЮЗе, заслуженная артистка РСФСР, в 1939 г. награждена орденом Красного Знамени. С. 477. "Адвокат Патлен" -- один из серии знаменитых французских фарсов ("про Патлена") XV в. Строева Вера Павловна (1903--1988) -- режиссер, кинодраматург. С. 484. Преображенская Ольга Ивановна (1881 [по другим данным -- 1884] -- 1971) -- актриса, режиссер, сценарист, училась у К. С. Станиславского в студии МХТ, очевидно, одновременно с Бовшек; одна из первых режиссерских работ -- фильм "Барышня-крестьянка" (по Пушкину) совместно с В. Р. Гардиным. Гардин...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: Выходят несколько пассажиров. Среди них купец и 3-тий. Купец - жирный человек с кошельком, подвязанным к поясу. 3-ий тощий юноша, с цыплячьими лопатками, закутанный в дырявую тогу с красной каёмкой у края. Купец. Вот мы и в Александрии. Тут я продам свои кожи. А ты, гражданин, - кости да кожа! Почём за пять и пять заплат? ( Смеётся ). Третий. Клянусь Геркулесом... Купец. Что бы клясться Геркулесом, надо хоть сколько-нибудь походить на него. Прощай. ( Уходит ). Третий ( отошёл в сторону ). Что делать? Клянусь, ну, не Геркулесом, а священным гусем. Ах, если б мне хоть крылышко. Последний раз я обедал в Сицилии. Но корабль качало - я отдал свой обед в жертву Нептуну. Сейчас у меня десять сестерциев ( сестерций - древнеримская серебренная монета). И талант поэта. Как быть? Входят торговцы. 1-ый торговец. Мурены, мурены, морские ежи, запей фалернским ( фалернское вино - белое вино, производившееся в Кампании, выдержанное, по меньшей мере, 20 лет - самый дорогостоящий и желанный для древних римлян напиток, среди его ...
Входимость: 1. Размер: 100кб.
Часть текста: друга Москва МОСКВА I В Москве я остановилась у известной киноактрисы и моего друга Ольги Ивановны Преображенской. Мы вместе служили в одной драматической труппе, сблизились и с тех пор не теряли друг друга из виду. Она была старше меня, опытней и часто давала советы полезные и в работе, и в театральном быту. Ольга Ивановна и муж ее Владимир Ростиславович Гардин приняли меня тепло. Они жили на Раушской набережной в том доме, где сейчас гостиница "Бухарест". Работали в совсем еще молодом, но уже много обещавшем советском кино. Поначалу Москва произвела на меня не то впечатление, какого я ждала. Она и радовала, и в то же время вызывала недоуменную растерянность. И не потому, что после тихого Киева ошеломляла шумным разнообразием жизни, пестротой множества начинаний, многолюдством уличного движения, магазинами с долгожданными товарами. Вероятно, пугало отсутствие привычной стабильности, неустойчивость нового быта, только искавшего и не всегда находившего для себя нужную форму. В конце марта приехал в Москву с еврейской студией и Кржижановский. Надо было начинать битву за жизнь, отвоевывать свое право на место под московским небом. При отъезде из Киева друзья Сигизмунда Доминиковича снабдили его несколькими письмами к москвичам. Визит к Бердяеву с первым письмом оказался неудачным. Из беседы выяснилось, что и философские, и политические позиции Н. Бердяева так же шатки, как и самое его пребывание в Москве. Второе письмо, к профессору Авинову, открыло Сигизмунду Доминиковичу двери дома этой семьи, но что-то и тут удержало его от...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: к левому плечу, и пальцы его приблизились к струнам. Песня была тиха и проста, как шуршание капель дождя, смывающих пыль с листьев оливы. Все три головы Цербера слушали, внимательно наставив шесть собачьих ушей. Все они были страстными музыкантами; более того -- музыкальными критиками; живи шестиухий пёс в наше время, он мог бы легко собственными средствами устроить любую музыкальную дискуссию, которая отнимала бы в течение недель по шесть-семь полос любого музыкального журнала. Кифара Орфея замолкла. Средняя голова Цербера, прянув левым ухом, сказала: -- Изрядно. Н-но... И умолкла. Правая голова, слизав пену со рта, возразила: -- И очень большое _но_. Мало того: не _но_, а, пожалуй, _нет_. Так нам должно ответить дебютанту, не помню, как его зовут... -- Меня зовут Орфей. Позволю себе напомнить, что я божественного происхождения и... -- Не пробуй нас задобрить, бездарный бряцальщик, -- залаяла третья, левая голова Цербера. -- Раз тебе как сыну богов дано бессмертие, то потрать хоть половину его, учась музыке у...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: (11 февраля) 1887. Родился близ Киева -- четвёртый, младший ребёнок -- и единственный сын -- Станиславы Фабиановны и Доменика Александровича Кржижановских. 1907. Окончил Четвёртую Киевскую гимназию. Поступил на юридический факультет Киевского университета. Параллельно приступил к занятиям на филологическом факультете. 1912. Первая публикация стихов в одной из киевских газет. 1912-1913. Поездки за границу: Италия, Франция, Германия, Швейцария. Путевые очерки печатаются в газетах. 1913-1917. По окончании университета -- служба в качестве помощника присяжного поверенного. 1918. Призыв в Красную Армию. Знакомство с С. Д. Мстиславским и О. Д. Форш. 1918-1922. Лекции по психологии творчества, истории и теории театра, литературы, музыки -- в Киевской консерватории (семинар А. К. Буцкого), театральном институте им. Н. Лысенко, Еврейской студии, концертных залах. 1919. В журнале "Зори" (Љ 1) напечатан рассказ "Якоби и "Якобы" , а в "Неделе искусства, литературы и театра" (ЉЉ 2,3) -- "Катастрофа" и "Лес карандашей" (не разыскан). 1920. Александр Дейч знакомит Кржижановского с Анной Бовшек, бывшей артисткой Второй Студии МХТ. 1920-1922. Составление литературных программ для Бовшек и участие в её концертах. 1922. Переезд в Москву. Знакомство с Николаем Бердяевым, Алексеем...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: Итак, оба были безработны. Деньги давно эмигрировали из их карманов и превратились в хлеб и дрова, давно съеденный и давно сгоревшие. Два человека, две лежанки, один стол, два табурета и одна трёпаная колода карт. С утра до вечера поэт и бухгалтер играли в штосс. Изредка, чаще всего под вечер, один из них отправлялся промыслить кусок хлеба или доску от забора на растопку. Дело в том, что на двоих у них была одна пара сапог, постоянно переходившая, в зависимости от расклада карт, с рук на руки. Точнее: с ног на ноги. Поэту не везло. Уже неделю он ходил в проигранном платье. Неполученный аванс и посвящение к книжке "Сны замерзающего" тоже перешли в собственность его партнёра. Но игроки продолжали играть. В сущности, мир принадлежит всем, всё -- от звёзд до пылинок -- коллективная собственность человечества. Исходя из этой мысли, поэт -- это было ещё вчера -- поставил на карту Полярную Звезду и начал метать. Увы, не прошло и десяти секунд, как звезда была вписана в инвентарный список бухгалтера. Таким же образом поэт проиграл Волосы Вероники, а затем сперва Малую, а потом и Большую Медведицу. Из-за Млечного Пути игроки не спали целую ночь. При свете коптилки они яростно сражались до тех пор, лока звёздный путь не очутился в кармане бухгалтера. Но затем счастье вдруг повернуло на сто восемьдесят градусов. Прежде всего, произошла необычайность: поэту удалось получить проигранный аванс. Правда, всего каких-нибудь три-четыре миллиона. Но и то хлеб -- пусть чёрствый, но хлеб; но и то дрова -- пусть сырые, но дрова. В кубе из четырёх стен потеплело, в желудках тоже, пальцы раззяблись и, естественно, потянулись к колоде карт. Поэту продолжало везти: сперва он отыграл...
Входимость: 1. Размер: 23кб.
Часть текста: не удивляться", -- я совершенно случайно знала перевод латинской поговорки. Ее слишком часто повторяла дома бабушка, откладывая по утрам газетные простыни с холодящими кровь подробностями вредительской деятельности множившихся с немыслимой быстротой врагов народа. Пожалуй, это была единственная оценка, произносимая вслух, тем более при слишком маленькой внучке. Шел 1938 год. Когда-то бабушка училась на математическом факультете Сорбонны, кончала Фрёбелевский факультет Донского университета, и от дяди Зигмунта я узнала, что ей посвятил несколько строк Казимеж Тетмайер, до которого так и не успела дойти Литературная энциклопедия и о котором ни слова не сказала Большая советская в своем первом, стоявшем у нас дома издании. Великий польский поэт, повторял дядя Зигмунт. Может быть, это был его собственный перевод тетмайеровских строк? "Между артистами и публикой существует обычно недоразумение, возникшее оттого, что публика, требующая от артистов наибольшей впечатлительности и оригинальности в искусстве, не может ужиться с нею в жизни, -- как будто человек, в котором ночное безбрежие моря или шум вихря будят известную силу, может не испытать в себе действия подобных сил, когда видит что-нибудь такое, что потрясает его в жизни реальной. С другой стороны, и артисты ищут у массы той способности, которой одарены сами, забывая о том, что эта-то способность составляет их исключительное свойство, их признак. Отсюда происходит тот диссонанс, который бывает иногда бряцанием колокольчика о деревянный стол, а иногда скрежетом, от которого кровь стынет в жилах..." Эти слова, набросанные нетерпеливым почерком дяди Зигмунта, почему-то остались в одной из старых общих тетрадей. Во всяком случае, довоенной. Сохранившейся чудом. Игра заключалась в том, что дядя Зигмунт в...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: по делу к моему отцу художнику-декоратору Евгению Соколову обсудить вместе постановку пьесы Кржижановского "Поп и поручик". День был яркий и жаркий, обедали на веранде, увитой хмелем; еды всякой было тогда много. За столом гости, папа, мама и я много смеялись -- пьеса показалась очень занятной и остроумной. Василенко я давно знала, он был наш, местный, -- его дача и теперь еще стоит в чаще старых елок, близко от платформы, напротив дачи Сперанских; Бебутов, давно знакомый с отцом, не раз бывал у нас в Москве; Кржижановского я видела впервые и сразу обратила внимание на его своеобразный и привлекательный облик: высокий человек с хорошей осанкой, при этом мягко-пластичный; интеллигентное польское лицо с крупными нерезкими чертами; умные проницательные глаза и очень приятный голос, баритон, отличавшийся особенным тембром и интонациями. Таким представился он мне через обеденный стол в полутени качающихся листьев хмеля -- мне, тогда диковатой, темно-загорелой девушке с ромашкой за ухом, босой, легко одетой в экзотический сарафан. После обеда мы еще долго сидели за чаем со свежей малиной, беседуя о здешней красивой природе. Шуколово стоит на высокой горе, вид -- на много верст кругом. Знаменитый окулист Владимир...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: -- и не успевали строки его оды просохнуть, как вельможа попадал в опалу. Над одной песней о приходе весны он трудился так долго, с таким тщанием, что весна успела отцвести, лето прошло мимо и выпал снег. Переплёты всех альманахов захлопнулись для запоздалого шедевра. Бедный поэт голодал. Он не просил милостыни, но ниспрашивал вдохновения у богов. И однажды оно пришло. Счастливец схватил гусиное перо -- последнее, какое у него осталось, -- и ткнул им в чернильницу. Но движение его руки было столь стремительно, что перо -- увы -- сломалось. Вдохновение кратко, как раскат грома. Поэт бросился искать другого пера. Как раз в это время за окном раздалось мерное "кра-кра". Поэт распахнул дверь: мимо крыльца шёл гусак со своей гусыней. Они медленно переставляли свои веерообразные пятки, направляясь к ближайшей луже. Поэт, сбежав со ступенек крыльца, схватил гуся левой рукой за шею, правая же его рука проворно выдернула длинное перо из крыла. Поэт был немного смущён и оглядывался по сторонам -- нет ли постороннего глаза? Он бормотал: -- Это для поэзии. Во имя святой поэзии. Гусь жалобно загоготал -- и, чуть пальцы...